Мир Часов
КОГДА ВРЕМЯ ПАРИТ
ТЕКСТ — Манфред Фриц
Спросите у часовщиков, и вы узнаете, что их любимое часовое усложнение – это турбийон. Оно же и одно из самых трудоемких в изготовлении. Если подходить строго, турбийон является сегодня анахронизмом. А усовершенствованный «парящий» турбийон, который можно видеть, например, в часах Portugieser Tourbillon Mystère, на самом деле не летает по воздуху. Но в этих часах интригующее усложнение предстает в своей самой увлекательной форме, что тоже хорошо известно ценителям, делящим все часы на два типа: с турбийоном и без него.
Объекты их поклонения рождаются на мануфактуре IWC в небольшом специализированном отделе, окна которого
выходят на медленно несущий свои воды Рейн. Здесь часовые мастера, такие как Хансйорг Киттлас, собирают крошечные, едва видимые невооруженным глазом детали в «живой» механизм, который считается одним из самых красивых творений высокого часового искусства и который остается все еще очень редким по причине своей необычайной трудоемкости. Возьмем, к примеру, IWC: из коллег Киттласа только двое, кроме него, освоили высшие часовые дисциплины, включая минутный репетир, механизм Portugieser Sidérale с турбийоном постоянной силы и часы Grande Complication.
Но абсолютным превосходством среди всех усложнений обладает турбийон – маленький вращающийся, пульсирующий узел, который не прячется под крышками, а выставлен на показ всему миру. Он окружен легендами и вызывает вопросы. Правда ли, что часы с турбийоном лучше? Почему они такие дорогие? Турбийон защищает часовой механизм от влияния земного тяготения? Давайте разберемся со всеми этими вопросами по очереди.
Первым турбийон придумал в 1795 году парижский часовщик Авраам-Луи Бреге, у которого собственные карманные часы тоже имели досадную привычку отставать, что, разумеется, не красило известного часовщика. И если другие часовщики пытались устранить погрешность хода за счет материалов и производственных методов, то Бреге искал альтернативный способ. И нашел его.
Но сначала немного теории. Спуск, баланс и спираль баланса в идеале должны быть у часов полностью уравновешены, то есть центр их тяжести должен приходиться точно на центр оси баланса. Во времена Бреге главной проблемой оставалось смещение центра тяжести у спирали баланса и у разрезного обода. Погрешности, которые возникали у часов в разных вертикальных положениях под влиянием сил земного тяготения, множились.
Бреге понимал, что имеющимися средствами устранить проблему было невозможно, но он мог, покрайней мере, ее компенсировать. В этом гениальность его идеи. Он поместил весь узел «баланс-спираль» и спуск с анкерным колесом и вилкой на специальное основание, имеющее вид стальной каретки. Снизу и сверху каретка крепилась в опорах, которые позволяли ей вращаться, и, приводимая в движение колесной системой, совершала один полный оборот в минуту.
Но одного этого было, разумеется, недостаточно. Расположенный на каретке спуск должен был каким-то образом получать энергию. Для этого четвертое колесо, которое обычно приводит колесо спуска, мастер поместил под каретку и закрепил на мосту. Удлиненный триб анкерного колеса проходит сквозь отверстие в нижней части (вращающейся) каретки и входит в зацепление с зубчатым венцом неподвижного четвертого колеса. Получается, что триб анкерного колеса вращается вместе с кареткой вокруг четвертого колеса. В результате такого расположения колесо и вилка спуска, а также баланс и его пружина, находящиеся внутри вращающейся каретки, тоже движутся. Бреге удалось таким образом компенсировать влияние сил земного тяготения.
Ведь насколько часы отставали в первые 30 секунд вращения каретки, настолько же они убегали вперед в следующие 30 секунд. Изобретенное в 1795 году устройство было запатентовано в Париже в 1801 году под названием «Régulateur à Tourbillon» (регулятор-турбийон). Названный словом, означающим в переводе «вихрь», турбийон вполне соответствует этому красивому сравнению благодаря своей подвижности.
С позиции часовщика, работа над турбийоном сродни хирургической операции на открытом сердце. Это как раз тот случай, когда требуется высочайшая квалификация. Даже в наши дни. Турбийон – этот «король» среди часовых усложнений – тоже постоянно совершенствуется. Одно из усовершенствований приписывается главе часовой школы Гласхютте Альфреду Хельвигу. В 1920 году он посчитал, что расположенный над кареткой мост верхней опоры турбийона слишком сильно заслоняет собой механизм, и поэтому решил перенести опору на нижнюю сторону каретки.
С тех пор турбийон Хельвига именуется «парящим», потому что он действительно кажется подвешенным в воздухе. Но это всего лишь иллюзия. Конструкторы IWC развили идею «парящего» турбийона в часах Portugieser Mystère. Они сделали нижнюю часть каретки, у которой внешний зубчатый венец находится в зацеплении с трибом турбийона, из закаленного, черного анодированного легкого металла. Вся каретка вращается в прочном сапфировом шарикоподшипнике, имеющем очень низкий коэффициент трения. Это, с позволения сказать, «воздушное шоу» происходит на абсолютно черном фоне – на фоне «черной дыры», как образно выразился один из часовщиков. Турбийон насчитывает 11 миллиметров в диаметре. И, как магнит, притягивает любопытствующие взгляды.
В отделе специальных часов IWC часовщики каждодневно занимаются делом, которое можно назвать часовой «Формулой-1». С той разницей, что оно требует абсолютной тишины и сосредоточенности. Хансйорг Киттлас и его коллеги мысленно погружаются в мир шестеренок, трибов, винтиков и пружин. Пинцетом они расставляют детали по своим местам, проверяют их работу, если нужно – подтачивают и шлифуют.
Насчитывая 82 детали, турбийон весит всего 0,653 грамма и собирается отдельно на маленьком мосту.
Чтобы добиться идеальной равновесности баланса, под регулировочные винты обода, если необходимо, подкладываются тончайшие золотые шайбы. Потом часовщик закрепляет спираль Бреге с приподнятой концевой кривой, устанавливает на место колесо и вилку анкерного спуска, после чего крепит укомплектованную стальную каретку в опорах. Этот же часовщик собирает остальной часовой механизм калибра 51900. Самый радостный момент, если верить Киттласу, наступает, когда готовый турбийон впервые соединяется с остальным механизмом: другими словами, когда к нему поступает энергия, передаваемая колесной системой от заводной пружины. После этого часовой механизм опять разбирается, смазывается и снова собирается. Всю работу по сборке часов, включая установку механизма в часовом корпусе, выполняет один и тот же человек.
Особо крупный часовой механизм калибра 51900 работает с частотой 2,75 Гц. Этот механизм с системой автоподзавода Пеллатона, цельнозолотым ротором и синеными винтами входит в серию новых калибров собственной разработки IWC. Учитывая наличие ретроградного указателя даты, семидневный запас хода является в нем важным преимуществом. Однозначно и то, что турбийон делает часы лучше, пусть он и утратил в часах, приводимых энергией от движений руки человека, свою изначальную функцию. Ведь часы с турбийоном целиком, до мельчайшей детали, собираются руками опытнейшего мастера. Эксклюзивная специализация такого мастера не имеет формальных ограничений. Единственное ограничение – это умение справиться со столь сложной работой.
Итак, давайте еще раз зададимся вопросом: почему турбийон до сих пор не исчез? Потому что, как мы теперь знаем, на
свете есть просто часы, а есть часы с турбийоном. Один лишь фактор редкости означает, что шанс увидеть часы с турбийоном столь же велик, как вероятность встретить сибирского тигра на Фронвагплац в Шаффхаузене. Особенно привлекательно турбийон выглядит на циферблате часов Portugieser Tourbillon Mystère, где он «оживляет» отметку 12 и превращает 70-летнюю классику в удовольствие для глаз. Говоря иначе, практическое значение турбийона давно уже никого не интересует.
Хансйорг Киттлас, который в свободное время увлекается машинами побольше, например спортивными BMW, шутливо говорит об этом так: «Есть люди, которые любят сидеть дома перед аквариумом и созерцать, потому что это – их отдых. Наблюдение за турбийоном точно так же наполняет жизнь миром и покоем».